Укрощение холостяка - Страница 6

— Больно… — простонала Тиффани. Ее глаза были полузакрыты, она вся находилась во власти незнакомых ей прежде ощущений.

— Тут я могу помочь, — улыбнулся Кинг.

Он стал водить пальцем вокруг соска, наблюдая, как тот все больше твердеет, чувствуя, как дрогнула Тиффани, когда его ласка достигла цели. Дыхание девушки стало прерывистым, губы приоткрылись.

— Да, — прошептал он, отвечая на ее немой вопрос. Он понял, что она готова ему отдаться, что она готова сделать все, о чем бы он ни попросил.

Тиффани задвигалась на сиденье, не в силах справиться с тем непонятным, что нахлынуло на нее. Она откинула голову, не понимая, но чувствуя, что должно произойти нечто необыкновенное.

Кинг просунул руку ей под голову. Его лицо было так близко, что их губы почти соприкасались. Другой рукой он захватил ее грудь, продолжая ласкать большим пальцем сосок.

Тиффани вскрикнула от ни с чем не сравнимого наслаждения и закусила нижнюю губу.

— Не надо… — прошептал он, — дай мне…

Кинг стал слегка покусывать ее губы. Носом он мягко терся о ее лицо, и это движение успокаивало ее и расслабляло. Рука Кинга по-прежнему ласкала ее грудь.

— Открой рот, бэби, — попросил он, и его язык скользнул внутрь.

Тиффани застонала. Никогда еще она не испытывала такого наслаждения. Она вообще не предполагала, что поцелуй может быть таким интимным, таким пьянящим. Язык Кинга дразнил, исследовал, требовал.

— Кинг, — выдохнула она, оторвавшись от его губ и прижимая его голову. — Сильнее… сильнее… еще…

Кинг не ожидал такого всплеска страсти и на какое-то время потерял контроль над собой. Он с такой силой обрушился на ее губы, что голова Тиффани оказалась прижатой к спинке сиденья.

Он не помнил ни сколько ей лет, ни где они находятся, ни который уже час. Он резко повернул ее, так что она оказалась в его объятьях, и склонился над ее телом.

— Блаженство, — прошептал он, прикасаясь губами к нежной груди, — Боже, какое блаженство!

От прикосновения его губ Тиффани вскрикнула, и этот пронзительный крик привел Кинга в еще большее возбуждение. Тиффани выгнулась ему навстречу, словно предлагая свое нежное розовое тело. От терзавшей незнакомой сладостной муки по щекам потекли слезы.

— Еще… не останавливайся, — стонала она, вцепившись ему в волосы.

— Я бы не смог, даже если б захотел, — пробормотал он, весь во власти чувственных ощущений, которые дарили ему прикосновения к ее гладкой, бархатистой коже. — Ты на вкус как лепестки гардении.

Кинг стянул с Тиффани белое платье и начал покрывать поцелуями ее нежное тело, то медленно двигаясь вниз по животу и бедрам, то возвращаясь к ее трепещущей груди.

Тиффани, нащупав пуговицы его рубашки, начала расстегивать их дрожащими пальцами. Она хотела дотронуться до тела Кинга, познать его так, как он познавал ее. Не понимая точно, чего он от нее ждет, Тиффани дергала за полы рубашки, пока он не положил ее руку себе на голую грудь. Тогда она стала гладить ладонью густые волосы и стальные мускулы, и эта ласка доставляла ей какое-то щемящее удовольствие.

— Вот так, — тихо прошептал Кинг и прижал ее к себе.

В порыве какого-то исступления он обвил ее руками, наслаждаясь прикосновением женской груди, задыхаясь от аромата благоухающей кожи. Его тело требовало удовлетворения разбушевавшейся страсти. Он прижал Тиффани еще сильнее — так, что она прильнула к его бедрам и поняла, как велико его желание.

Тиффани судорожно сглотнула, ощутив твердую плоть, и зарылась лицом ему в шею, не в силах унять дрожь.

— Ты боишься, Тиффани? — тихо спросил он охрипшим голосом. — Ты не знала, как это бывает у мужчины? — и Кинг прижался к ней еще сильнее.

— То, что мы делаем, нехорошо, да? — Глаза ее были закрыты. — Но я не боюсь. Я хочу этого. Я хочу почувствовать, что это значит — быть с тобой.

Ее признание и обрадовало, и смутило Кинга. Его мозг вдруг лихорадочно заработал. Страсть. Секс. Он открыл глаза. Боже, ей всего двадцать один год! И она девственница! А еще — дочь его партнера по бизнесу! Что, черт возьми, он делает?!

Все еще не в силах оторвать взгляд от ее груди, Кинг резким движением отодвинулся от Тиффани и оттолкнул ее. С трудом преодолевая мучительную боль, терзавшую его тело, Кинг выбрался из машины, вовремя спохватившись, что чуть было не поддался непозволительному искушению.

Он прислонился к капоту машины, подставив потную голую грудь ветру, пытаясь унять дрожь и сердцебиение. Он, наверно, просто сошел с ума!

Между тем Тиффани, медленно приходя в чувство, не понимала, что случилось. Внезапно до нее дошло — они зашли слишком далеко. Он хотел заняться с ней любовью, а потом осознал, кто она, и остановился. Как ему сейчас, должно быть, плохо!

Сначала она решила, что тоже выйдет из машины, но, взглянув на себя, увидела, что сидит полуголая. Кинг видел ее такой, дотрагивался до нее…

В порыве неожиданно охватившего ее смущения она стала натягивать платье. Какой стыд, подумала она, хотя всего минуту назад ей не казалось стыдным обнажиться перед Кингом. Она тянула за бретельки, стараясь не смотреть на свои твердые соски. Кинг ласкал их своими губами…

Это воспоминание заставило ее содрогнуться. Он теперь ее возненавидит. Возненавидит за то, что она позволила ему зайти так далеко, за то, что соблазняла его. Она прекрасно знает, как именно называют девушек, которые ведут себя так. И не она его оттолкнула, он сам остановился. Она не смогла бы…

Тиффани покраснела, дрожащими руками пригладила растрепавшиеся волосы. Как она покажется гостям в таком виде? Все догадаются, что произошло. Что, если Уайат уже вернулся домой на «ягуаре»?